Теребление льна

Лён положено было вытеребить до успениева дня ( к концу августа). Позор был девице, если нечего было прясть на зимних беседах! Приходилось вставать  девушке на рассвете, что было нелегко. Зато  она не страдала ни от позора, ни от стыда. Ничто не ускользало от общественного ока. Ведь могли и замуж не взять, и без приданого  свадьба не свадьба. Лён и женская судьба  были сильно  между собой взаимосвязаны. День складывался примерно так: с утра обрядить скотину, до обеда накосить сена на стог, после обеда сметать стог да суслон нажни, а на лён что останется. И оставалось.
   Полосы льна были широки, что конца и края не видать.  Рука с тёмно-зелёной от льняного сока ладонью вся в  занозах, пальцы отказывались служить, голова болела от какого-то дурмана. Преодолев дурман, лень, зной и усталость ,  человек становился другим.  В тереблении тоже имелись приятные места: рука ощущает земляное похрустывание, звучание выдёргивание из мягкой земли корешков. Первую горсть льна используют на вязку. Для этого узлом затягивают головки льняной горсти и пополам разделяют её. Получается длинная вязка, на которую и складывают лён с левой руки.
   Когда-то крупные горсти льна складывались на вязке крест-накрест, по восемь горстей в сноп, что помогало льну быстрей выстояться, влага после дождя обсыхала тотчас, а семя вызревало ровней и надёжней. Такие развесистые, раскидистые на обе стороны снопы рядами расставлялись на полосе.
   Нерадивые или торопливые хозяева начинали вязать вырванный лён в обычные снопы. Толстые и тяжёлые, словно овсяные, называемые тюпками, плохо выстаивались . Внутри снопа был зелёный и влажный, а снаружи бурый.
    Тюпки, приставленные головами друг к дружке, составляли груды. В сухую погоду они стояли на полосе до вызревания семени. Дети играли возле них в прятки, иногда их роняли, что не нравилось взрослым. Ещё было интересней бегать под вешалами, сделанными из жердей, на которых развешивался иногда весь льняной урожай. На них лён созревал и просыхал намного быстрее.