Самым популярным грибом на Севере  считается рыжик. Его можно было варить, солить, запекать в пироге и даже есть в свежем виде, слегка подсолив.  В грибной год народ солил рыжики кадушками, их ели с картофелем и с блинами, варили до самого сенокоса. Но всё-таки похлёбка из солёных рыжиков или же из сушёных маслят – губница – была на последнем месте в ряду мясных, рыбных похлёбок. Почему? Непонятно.
     если на рыжики случался неурожай, то нарастали грузди, или полугрузди, или кубари, а если и их не было, то выручали волнушки. На самый худой конец можно было насолить белянок и солодяг, которые по сравнению с рыжиками считали чуть ли не поганками.
      На сушку заготавливали маслят. Их в разгар лета собирали на жаренину, обдирали коричневую кожицу и томили на таганке. Сушили их в нежаркой печи, затем нанизывали на суровую нить и подвешивали под матицу или ссыпали в деревянную дупельку.  Собирали грибы дети, старики и убогие, остальные собирали попутно, урывками или тайком. 
     Собранную клюкву  катали на решете, словно горох, отбрасывая остатки мха и других примесей. На зиму её замораживали. Принесённые с мороза ягоды стучали словно камушки. Из них варили кисель и напиток, давили для еды с блинами. Осенью добавляли в шинкованную капусту, в горячий чай и просто так ели.
     С клюквой успешно состязалась брусника. Её мочили и парили. Пареную бруснику многие заливали суслом, так она дольше хранилась.  Ели бруснику с блинами, с толокном, с кашей-заварой, в молоке, заправляли ягодой чай, готовили из неё напиток и просто лакомились «наверхосытку» после еды. Женщинам после родов и выздоравливающим больным всегда почему-то хотелось « бруснички».
     Если не  считать подснежную клюкву, то самой первой после зимы появлялась в лесу земляника. Первая ягодка в такую весну всегда земляничина.  С ней связано детское горе, тоска ожидания матери, которая, идя с сенокоса, обязательно нарвёт кустик с первыми наполовину  белыми ягодами. Запах и аромат земляники рождался даже и от полутора десятков спелых ягодок, дома он становился ещё сильнее. Как хочется съесть их обязательно самому, не отдавая их сестрёнке.  Но вот  красные капельки поделены поровну и не осталось нисколько обиды и жадности. Радость дарения, чувство жалости к младшему беззащитному существу  оказывается сильнее. Приятно видеть, что собранные тобой ягоды хлебают с молоком вся семья. На следующий день маленького альтруиста уже не остановят ни комары, ни жара, ни козни сверстников.
     В число непопулярных ягод входила кисленькая костяника, самая доступная и растущая где попало в середине и в конце лета.
      Среди болотных ягод голубика была самая нелюбимая, её нельзя сушить, она всех водянистей, и собирали её только тогда, когда не было черники. Несерьёзное отношение было  к красной смородине.
    Особняком среди ягод стояла и стоит морошка – ягода в чём-то аристократическая, не похожая ни на какие другие, с удивительным медовым вкусом. Вкус этот резко меняется в зависимости от степени спелости, спелость же собранной  морошки зависит от нескольких часов, она из белой, твёрдой и хрусткой быстро превращается в мягкую, янтарно-жёлтую.
     Малину и чёрную смородину собирали для лакомства и для сушки в медицинских целях, как и черёмуху.