Игры

В детстве невыразимо хочется играть.  Ребёнок, не испытывающий этого влечения, вряд ли нормальный ребёнок. Играть хочется всем детям.  Но способны были играть не все. Дети увечные или слишком стеснительные не могли участвовать в любой игре. На этот случай были щадящие игры, в которых могли играть убогие дети.
    Игра – в «ворона».
Какой-нибудь малыш сидит и копает ямку, в ямке камушки. Вокруг него ходят играющие, приговаривают: «Кокон-Коконаевич, Ворон-Воронаевич, долгий нос. Бог на помочь» Ворон молчит, как будто не слышит.
-Чего, Ворон, делаешь? – кричат ему на ухо.
- Ямку копаю, - отзывается наконец Ворон.
- На что тебе ямка?
- Камушки класть.
- На что камушки?
- А твоих деток бить.
- Чем тебе мои детки досадили?
- Лук да картошку в огороде погубили.
- А высок ли был огород?
Ворон-Воронаевич бросает вверх горсть камушков. Все разбегаются и кричат: « высоко, высоко, нам и не перескочить».

    Старинная игра в «уточку».
Изображающий уточку ходит в кругу под странную, на первый взгляд вовсе не детскую песенку: «Уточка ути-ути, тебе некуда пройти, кабы петелька была, удавилася бы я, кабы вострый нож, то зарезалась, кабы озеро глубоко – утопилася..» Уточке надо вырваться из круга и поймать новую Уточку. Прелесть игры связана с контрастом грустного начала и весёлого завершения.

   Игра в «решетце».
Дети, едва научившиеся ходить, стоят гуськом, а один просит у переднего «решетца» просеять муки, и ему говорят: «Иди бери назади». Если задний успеет перебежать наперёд. Приходится снова просить «решётца».

   В «монаха» играли дети постарше, при этом тот, кого гоняли, сначала отгадывал краски -  белая или чёрная? Если отгадаешь, то тебя кладут на руки. Ты должен запрокинуть голову и во чтобы то ни стало не рассмеяться. «Агу? –« Не могу». Если рассмеёшься, останешься монахом на второй срок.

      В зимние длинные вечера маленькие вместе с большими детьми играли в «имальцы».  Водящему завязывали глаза, подводили к столбу, приговаривали:
- Где стоишь?
- У столба.
- Что пьёшь?
- Чай да ягоды.
- Лови нас два годы!
« Слепой» ловил, а если создавалась угроза наткнуться на косяк или острый угол, ему кричали: «Огонь!» первый пойманный сам становился « слепым».
   Девочки любили играть в лодыжки в любое время года . Эти суставные косточки, оставшиеся от бараньего студня. Они копили, хранили в специальных берестяных пестерочках, при случае даже красили. Игра была не азартная , но продолжительная, многоколенная, развивала ловкость и быстроту соображения. Самые проворные держали в воздухе по три-четыре лодыжки одновременно, подкидывали новые и успевали ловить.

Весной маленькие дети устраивали «клетки» где-нибудь на припёке, куда не залетал северный ветер. Две-три положенные на камни доски мигом превращались в дом, вытаявшие на грядке черепки и осколки преображались в дорогую посуду. Подражая взрослым, пяти-шестилетние девочки ходили из клетки в клетку, гостились.

Для мальчиков такого возраста  отцы или деды делали «кареты» - настоящие тележки на четырёх колёсах. Колёса даже смазывали дёгтем, чтобы не скрипели. В «каретах дети возили « сено», «дрова», «ездили на свадьбу», просто катали друг друга, по очереди превращаясь в лошадок.

   С возрастом игры усложнялись.
Игра – в «муху».
У каждого игрока имелась шагалка (куликалка, бита). На ровном лужке вбивался в землю очень гибкий еловый кол. Если на него посадить деревянную «муху» и ударить по его основанию, « муха» летит и довольно далеко. Игра начиналась с кувыркания «шагалок». Палку надо было так бросить, чтобы она кувыркалась, «шагала» как можно дальше. Сила здесь просто вредила. Тот, чья «шагалка» оказывалась ближе всех, обязан был водить, бегать за «мухой». Игроки забивали каждый для себя небольшие тычки на одной линии, на расстоянии четырёх-пяти метров от кола. Затем по очереди, стараясь попасть по колу, бросали «шагалки». Если «муха» летела далеко, игрок успевал сбегать за своей «шагалкой» и вернуться к защите своей тычки. Если отбил «муху» недалеко или вообще не попал в кол, то ждал соседского удара. Если же «муха» падала с кола в специально очерченный круг, игрок должен был водить сам. Меткие удары гоняли водящего чсами, до изнеможения. Но вот ударили все, и все неудачно. Бьёт последний. После его удара все бегут за своими «шагалками». Гоняемый, если « муха» осталась на колу, может захватить любую тычку. Если «муха» летит, надо успеть сбегать за ней и посадить на любую «свободную» тычку. Владелец тычки имеет право её сбить. С того месата, куда улетела «шагалка», он бьёт, и если не сбивает, то начинают гонять его.
  Игра эта совершенно бескомпромиссная, не позволяющая делать скидок на возраст, не допускающая плутовствая. Не щадящая слабого или неумелого. Заплакать и попросить, чтобы отпустили, считалось позорным и неестественным. Надо было выстоять во чтобы то ни стало. Бывало, что игру переносили на следующий день.

Кулачные бои занимали когда-то немалое место в русском быту. Боролись на лужке в свободное, праздничное время, подбирая противника по одинаковым параметрам. Начинали обычно дети, за них вступались люди посильнее, а дальше бывало и взрослые. Разнимали дерущихся более добродушно-справедливые.  Надо было обходиться своими собственными кулаками. Для примирения выбирали посредников по двое человек с каждой стороны. Пили мировую, братались.
    Девчонки играли вместе с парнями «в галу» ( игра прятки), с тряпичным мячом. Играли в лапту, скакали на доске, положенной на бревно. В лапту играли застенчивые, нищие, сироты, гости.
  Начинали игры заводилы. Один за другим, кто вскачь,  кто бочком, сбивались вместе. «Матки» наводили порядок и клали начало игре.  Ватага разбивалась на двойки. Каждая матка стремилась угадать и выбрать себе лучшего.  Пары по очереди подходили к заправилам, то к одной, то к другой «матке» и спрашивали: весну берёшь или осень? белое или чёрное? Ерша или окуня? Кислое или сладкое? Во время выбора кличек начинало работать воображение, фантазия, чувство юмора.